Именем братвы

У меня уже появились целые две любимые книги: одна из них «Воспоминания пропащего человека» Николая Свешникова, и вторая вот эта. Вышенков —персонаж, разумеется, интересный. Харизматичный и матерый волк, умеющий интересно рассказывать. Книга читается сначала сложновато, но потом к странице тридцатой уже привыкаешь. У него своеобразный слог и манера изложения, что делают абсолютно все рассказы автора очень поверхностными, как будто ты уже в приличной степени погружен в контекст. Я заметил это ещё после просмотра многочисленных интервью с ним на Youtube, но в целом такой окрас придает письму свой уникальный флер, а позже он и вовсе начинает нравиться.

По повествованию рассказывать смысла не вижу, т. к. в интернете полно рецензий, да и простых отзывов тоже. Если кратко, то книга про жуткий совок и все, что в нем зарождалось. Очень много интересной информации, которая в немалой степени заставляет понять, что сейчас просто райские времена, и это несмотря даже на вооруженные конфликты под боком. Книга переносит читателя в аутентичный Петербург 90-х и даже чуть раньше, захватывает невыдуманными историями от человека, который сам через все это прошел и воочию лицезрел. Пусть книга не отпугивает своим названием, т. к. в ней много всего фундаментального и архаического, не только про криминал, что плавно перекочевало в наши дни и в них плотно поселилось. Я позволил выдернуть из текса небольшой отрезок на больную для меня тему. Чтобы прочитать полную версию книги, ее потребуется купить вот здесь, а после скачать в любом удобном электронном формате.

ПРОФСОЮЗ

Слово «проститутка» для большинства советских граждан ассоциировалось с политикой — с тех пор, как в свое время Владимир Ленин обозвал несогласного с ним политической проституткой. Существование же классической проституции не признавалось на законодательном уровне: ни в Уголовном, ни в Административном кодексе союзных республик такой статьи не было. Даже если бы проститутка открыто заявила о своем образе жизни, то наказать ее иначе, как осуждением в товарищеском суде, не могли.

Если к обладанию «Мальборо» и импортными шмотками стремились все, то о проститутке советский человек и не мечтал. Ему не позволяла ни зарплата, ни менталитет, ни стеснительность, укрепленная отсутствием навыка. Девицы легкого поведения обслуживали в основном только отдельно взятых представителей теневой экономики и иностранцев. Проституция являлась неотъемлемой частью черного рынка в крупных городах.

Проститутки делились на валютных и рублевых. Валютные обосновались в шикарных по тому времени гостиницах и центровых ресторанах. Цены в твердой валюте начинались от 100 финских марок и редко доходили до 100 долларов. Валютные проститутки работали только с «фирмой». Более того, в их сленге часто звучало оскорбительное слово «рашшенок». Для таких существовали проститутки более низкой категории — по 25–50 рублей.

До конца 80-х годов проститутки в Ленинграде образовывали довольно малочисленную касту. Среди них было больше приезжих, чем ленинградок, официально они работали, как правило, в сфере обслуживания — продавцами, воспитателями детских садов, кладовщиками на производстве. Это все рассказано в нашумевшем в 1989 году фильме «Интердевочка».

Входным билетом в этот клуб могла стать только рекомендация старших подруг, а с ними необходимо было наладить отношения, понравиться. В противном случае первый выход на «сцену» тут же оказался бы и заключительным. В центре проститутки называли себя «профсоюзом». Несмотря на то, что наказания за проституцию не существовало, девушки были полностью зависимы от отношения оперативников специальной службы милиции, контролирующей безопасность нахождения иностранцев в Ленинграде. Без их ведома ни одна из девиц не могла пройти в гостиницу, а если шла на конфликт, то на нее писали надуманные рапорты о мелком хулиганстве. Судья понимал правила игры и мог отправить ее на 15 суток. Кроме того, теоретически любую проститутку можно было привлечь за незаконные валютные операции, так что члены профсоюза вынуждены были проявлять лояльность власти. Заключалась она главным образом в том, что девушки стучали — и друг на друга, и на мошенников, которые всегда находились у них на виду. Сотрудничество с представительницами древнейшей профессии к тому же гарантировало милиционерам отсутствие более серьезных неприятностей — если кто-то пытался отравить иностранца клофелином, чтобы обокрасть, старожилы немедленно сообщали об этом.

Сутенеров не было, но были так называемые «мамы», которые и находили клиентов. Как правило, они были намного взрослее своих подопечных, побывали по приглашению за границей, многих выдали замуж. Мамы получали проценты, и без их опыта, связей пришлось бы хлопотно. Одной из самых известных была Татьяна Дмитриева — Мама Таня, проживающая сегодня в Финляндии.

Для иностранца советская проститутка — такая же экзотика, как и пустые полки в магазинах. Девушки не обслуживали клиента строго по часам, а с удовольствием гуляли с ним сутками напролет. Для них точно так же, как и для всех граждан Советского Союза, общение с иностранцем само по себе считалось привилегией. Отчасти это обстоятельство еще и несколько реабилитировало вечную профессию на территории СССР.

Только 29 мая 1987 года Указ Президиума Верховного Совета признал существование проституции. С этого дня впервые в Административный кодекс была добавлена статья 164.2. На основании этой нормы проститутку могли наказать штрафом от 100 до 200 рублей. К новой статье сотрудникам был разослан комментарий, где было указано: «Если сотрудник милиции имеет достаточные основания полагать, что женщина занимается проституцией, то…» Всех советских проституток объединяла одна мечта — уехать: они мало понимали в капитализме, но ориентировались на забитые товаром витрины. Удалось немногим.

ПЛАНОВАЯ ПРОСТИТУЦИЯ

Летом 1987 года мой отдел уголовного розыска, специализирующийся на иностранцах, получил команду создать практику по беспощадной борьбе с противоправным явлением — проституцией. Так как бегать за ними по гостиницам — дело неблагодарное, к тому же половина из них работала на КГБ и другие службы, то мы, по заветам Ильича, пошли другим путем.

Я договорился с известной на Невском проспекте Томой. Она договорилась со своими девками, и каждое утро ко мне в кабинет приходила одна из них. Посетительница с порога признавалась, что за деньги переспала с иностранцем и выкладывала мне или 20 долларов, или 50 финских марок. То есть суммы, недостаточные для рынка, но все же не унижающие честь родины. Я брал объяснение, изымал, составлял протокол, и мы разбегались. Работали как часы, слаженно, приятно было посмотреть.

На очередном совещании с руководителями других отделов наше подразделение поставили в пример. Статистика выявлений — аномальная, жалоб — ноль, штрафы — оплачены, валюта — в финансово-плановом управлении.